Квилт высоких материй

Выставка русской художницы Изабеллы Байковой поражает уровнем мастерства и выбором жанра, пока мало исследованного в технике патчворк: мистика. Расшитая фэнтези.

На одном из полотен белые березки отражаются в воде обнаженными белокожими девушками. Но это потом, а вначале посетители персональной выставки, расположенной на втором этаже в здании театра городка Sainte-Marie-aux-Mines, заворожено застывают у полотна двухметровой длины под названием «Мистерия Рождества». Некоторых потрясает колоссальный труд поистине дантовских пропорций, стоящий за этой работой, другие стараются постичь ее смысл.

Для начала необходимо знать, что Изабелла Байкова русская, что она занимается лоскутным шитьем пятнадцать лет, занималась монументальной живописью, витражной росписью и интерьер-дизайном. Петербуржская художница предпочла ткань всем другим художественным средствам, поскольку «это материал, который наиболее точно передает, то что я хочу выразить. Это невозможно передать красками! Только путем соединения разных видов ткани можно создать полотно, которое вступает во взаимодействие со зрителем».

И действительно, ее рождественская ель в ярком белом одеянии, отдельно висящая на широкой светлой стене, источает некую вибрацию, пленяющую зрителей.

На создание этого полотна ушло два года, и еще столько же – на вынашивание замысла, наброски и зарисовки. «Читать» его нужно не слева направо, а снизу вверх, на семи уровнях, которые по замыслу художницы символизируют чакры, небеса или миры...

Внизу снег, а над ним пламя, нервный центр, «это творчество, кипящий творческий роцесс, который должен выплеснуться наружу». По словам Изабеллы полотно само творит себя, оно дает ему выйти из-под своего контроля, персонажи сами приходят и располагаются по одним им понятной логике, и давая вдохновению свободно течь, художница осознает, что то, что получилось в «Мистерии Рождества» представляет собой ничто иное, как ее собственный автопортрет.

Хорошенько всмотревшись замечаешь сову, пригревшую под крылом маленькую девочку. Это сама Изабелла в возрасте 5 лет, со своей любимой птахой, по имени которой она получила свое детское прозвище. Уже в детстве она не походила на других, эта глазастая девчонка... А старая колдунья, примостившаяся сбоку? Это бабка-скарлатина, оставшаяся у Беллы воспоминанием о перенесенной в детстве болезни. И много других персонажей, вышедших кто откуда, а многие прямо из ее снов.

Но вот и мрачный образ: черные крылья, аллегория смерти, поймали луч и испускают свет, как символ вечного цикла жизни и смерти. Вечного источника жизни, как ее ель, которая уходит в чистейшую бесконечность.

Анна Мюллер

Перевод с французского Юлии Флягиной